Добро пожаловать в джунгли!
Мне давно хотелось во Вьетнам. Еще в советские времена туда ездила в командировки моя мама. Она привозила невиданные фрукты, бронзовых божков, старинные кальяны и, само собой разумеется, упоительные рассказы. Потом к детским воспоминаниям добавилась обширная геокультурная мифология Вьетнама. Джунгли из голливудских фильмов про войну и шарм бывшей французской колонии. Почти ностальгический реликтовый социализм и светящиеся неоновой рекламой современные азиатские мегаполисы. Затерянные в тропических лесах шиваистские храмы, императорские «запретные города», пагоды, высеченные в скалах...
Безымянная звезда
Российские фирмы предлагают заманчивые туры по Вьетнаму – с круизами по дельте Меконга, купаниями у коралловых рифов и экзотическими пикниками. Но цены у них для меня заоблачные – около $2.000 за две недели, и это без цены авиабилетов, которые сами по себе тянут на 700 баксов. И я в конце концов вышла через знакомых на вьетнамскую турфирму. Индивидуальный тур на три недели с поездкой от Ханоя до Хошимина обошелся в $1.649, включая визу и авиабилеты! Особенно трогателен был данный мне на сдачу доллар...
У вьетнамской фирмы не было ни рекламы, ни даже вывески на двери квартиры жилого дома около московской Площади имени Хо Ши Мина. На стенах висели календарики с вьетнамскими красавицами в соломенных шляпах, на полках стояли подарочные упаковки тигровой мази. У фирмы не было бланков и печатей, а мою просьбу о расписке любезные и улыбчивые вьетнамцы восприняли с некоторой обидой. Но дали.
Москва – Ханой
Вскоре я все же летела в Ханой на самолете «Вьетнамских авиалиний». На вылетавшем в час ночи из Шереметьева рейсе Vietnam Airlines Москва – Ханой я была единственным русским пассажиром. Девушка-пограничница, проверявшая мой паспорт, неодобрительно вздохнула: «И зачем вы туда едете?» Пограничница была последним соотечественником, которого я видела. Во Вьетнаме множество туристов, но русских среди них практически нет. Зато есть прихиппованная молодежь в дрэдах из всех стран мира – Швейцарии, Германии, Англии, Австралии, привлеченная еще одной экзотической азиатской страной, менее банальной, нежели какой-нибудь Таиланд. Есть интеллигентные, университетского вида французы средних лет, с сочувствием наблюдающие за развитием бывшей колонии. Есть навещающие соседей туристы из Южной Кореи, ну и вездесущие японцы. Поскольку все туристы следуют более или менее одними маршрутами, из города в город я встречала знакомые лица – мы пересекались в автобусах и гостиничных холлах, махали друг другу руками на пляжах, отправлялись пьянствовать в окрестные бары и нахваливали друг другу местные ресторанчики – туристы здесь образовывают своего рода номадическое сообщество, радостно приветствующее каждого нового собрата. В одной из экскурсий я оказалась в прелестной компании двух семей, швейцарской и французской. Французская пара из Нима путешествовала с двумя приемными детьми-вьетнамцами – они приехали посмотреть, что стало с их исторической родиной, которую они покинули десять лет назад. А белокурая швейцарка и ее уютный, похожий на чау—чау муж-вьетнамец впервые привезли во Вьетнам своих очаровательных детей-полукровок.
Вьетнамские авиалинии оказались весьма комфортными – новенький Boeing, оснащенный телевизорами и наушниками с пятью музыкальными программами на любой вкус – от японского easy listening до французской эстрады. В начале полета стюардессы в национальных туниках раздавали пассажирам влажные подогретые салфетки, дабы освежить лицо и руки, и элегантные, как в хорошем ресторане, меню с описанием предуготованных нам многочисленных трапез с европейской и восточной кухней, морскими деликатесами и экзотическими фруктами. Напитки были на любой вкус, кино сквозь сон тоже показалось хорошим.
А утром, когда я проснулась, за иллюминаторами открывался сказочный вид. Утреннее солнце отражалось в рисовых полях и змеящихся реках. Даже облака казались какой-то невиданной ранее формы и напоминали петлистых драконов и гривастых азиатских львов.
Чашку кофе и круиз по Меконгу, пожалуйста
В Ханойском аэропорту меня встретила откомандированная моей турфирмой девочка, бойко говорившая на французском. Мне вручили полную программу моего путешествия. К изумлению и радости, она оказалась тождественной самым роскошным турам, которые предлагали российские агентства. Выяснилось, что эта программа – стандартный пакет экскурсий, которые, оптом и в розницу, предлагают все вьетнамские турфирмы.
В любом городе есть несколько туристических офисов. Называются эти офисы «кафе», и заказать там билет на автобус или поезд в любой город Вьетнама или экскурсию на любой вкус – хоть в древние развалины, хоть по местам боевой славы – столь же легко, как и выпить чашку кофе. Cheap but excellent tours – совершенно справедливо зазывали вывески. Трехдневный круиз из Сайгона по дельте Меконга стоит $25, а номер в отеле обойдется в $5-15 в день. В уютных маленьких отелях обязательно были индивидуальные души, кондиционеры и классические вентиляторы – совсем как в первой сцене «Апокалипсиса сегодня». Имелись минибар и телевизор с полным набором кабельных программ – от MTV до CNN. По вьетнамским каналам можно было увидеть то хрупких вьетнамских красавиц в краснопогонной униформе, исполняющих какие-нибудь песни партизан, то эстрадные шоу с вьетнамскими Майклами Джексонами в блестящих пиджаках и такими же Львами Лещенко в несгибаемых костюмах с бабочками. Вокруг отелей располагается множество лавочек с сувенирами, керамикой, дивными этническими шмотками и пиратскими CD – и неожиданные в социалистическом мире многочисленные интернет-кафе. Уличные торговцы предлагают книжки на английском и французском. Чаще всего попадались путеводители, книги о войне во Вьетнаме и почему-то On the Road Керуака. Тут же – куча ресторанчиков, заманивающих туристов ароматами европейской и местной кухни.
Змея на обед, лягушка на ужин
Но самая вкусная еда оказалась в сугубо локальных заведениях. В двухэтажных столовках, где столы накрыты клеенкой, пиво подают со льдом, а по стенам бегают прыткие ящерицы, кормят блюдами из лягушачьих лапок, угрей, змей, улиток и прочей экзотики – в одном из меню было даже мясо кенгуру. Гигантская порция местных деликатесов вместе с бутылкой отличного пива обойдется доллара в три-четыре. Не менее дивной оказалась еда на улицах. Живописные торговки в традиционных шляпах носят на бамбуковом коромысле чаны и корзины, наполненные фруктами, кокосами и сладкими желеобразными отварами из семян лотоса или черной фасоли. А на тротуарах стоят низенькие пластмассовые столики и табуретки, из котлов разливают традиционный суп с рисовой лапшой, накладывают на пластиковые тарелки разноцветные ракушки и продают разливное пиво по десять центов за стакан.
Вот только трудно определить, расположилось ли на тротуаре уличное кафе или это просто какая-то семья решила устроить себе трапезу на улице, перед дверями своего дома. Во вьетнамских городах не существует различимой на европейский взгляд границы между публичным и частным пространством. В домах здесь нет прихожих. Сквозь открытые в жару двери можно было рассмотреть жилые комнаты, где рядом с матрасами, постелями и телевизорами непременно присутствовали мопеды и велосипеды.
Беспечные ездоки
По вьетнамским улицам, шоссе и проселочным дорогам несется поток велосипедов и мопедов, среди которых с трудом лавируют грузовики и автобусы. На крышах местных междугородних автобусов непременно нагромождены штабеля великов. На мопедах ездят с багажом, собаками и грудными детьми. Очень трогательно смотрятся рассекающие на бешеной скорости элегантные вьетнамки, защищенные от солнца соломенными шляпками с бантами и перчатками до плеч (вьетнамские красавицы всеми силами избегают немодного в Азии загара). Правда, в отличие от вечно боящихся опоздать обитателей западных мегаполисов, несущиеся в броуновском движении вьетнамцы никуда особенно не спешат.
Мопеды-такси, а также традиционные велорикши – сyclo – самый практичный вид городского транспорта. Около каждого отеля туристов поджидает с десяток настойчиво предлагающих свои услуги рикш и водителей мопедов. Отказываться от их услуг не стоит: вьетнамские города не приспособлены для пеших прогулок. Проезжая часть всецело принадлежит двухколесному транспорту, а на каждом квадратном метре узких тротуаров торгуют или едят. Для пешеходов просто не остается места, а на пешего туриста смотрят как на упрямого психа, лишающего местное население законного заработка.
Любой мотоциклист с удовольствием довезет вас едва ли не до соседнего города. Часовая дорога из Хойана на знаменитый Чайна-бич под Данангом (бывший во время войны «базой отдыха» американских солдат) и обратно обошлась мне в $5 – мой водитель отвез меня до пляжа и поинтересовался, через сколько часов за мною заехать, чтобы доставить обратно в отель. А рикши – еще и великолепные гиды. За те же пять баксов припанкованный рикша с рыжими крашеными волосами и в майке с надписью Washington часов пять катал меня в дождливый день по освещенному красными бумажными фонариками Шолону, китайскому кварталу Сайгона. Он показал мне все китайские пагоды с затейливыми резными фризами, напоминающими сцены кукольного театрика – среди населяющих улицы и балкончики миниатюрных городов персонажей были мандарины и бонзы, торговцы и нищие, и даже носатые европейцы в колониальных кепи. Рикша терпеливо дожидался, пока я бродила по изукрашенному фонтанами с драконами китайскому рынку, где торговали сушеными креветками и змеями, пахучими пряностями и лакомствами, завернутыми в банановые листья, а на обратной дороге показал птичий рынок, где продавали варанов, изумрудно-зеленых змеек, обезьянок и говорящих птиц.
Пятки на веслах
Вьетнам – это проникнутый особой грацией мир неустойчивого равновесия. Здесь ездят на зыбком двухколесном транспорте, носят груз на гибких бамбуковых коромыслах и спят в гамаках. Мне довелось видеть работающий на шоссе асфальтовый каток, в кабине которого мирно спали в гамаке отдыхающие от смены рабочие.
Еще один непременный вьетнамский транспорт – лодки. По райской красоты заливу Ха Лонг, где на зеленоватой воде рассыпано около трех тысяч скалистых и утопающих в тропической растительности островов, возят на деревянных прогулочных корабликах в колониальном стиле начала прошлого века. Вьетнамцы видят в созвездии этих островов очертания двух драконов – матери и детеныша, которые некогда улеглись в море, чтобы охранять местную землю. А туристы восторгаются парой застывших посреди моря скал, чьи очертания напоминают джонку с парусами. Наш кораблик причаливал к нескольким островам, где мы могли осмотреть фантастические пещеры, искупаться и накупить фруктов с плавучих рынков. В морской прогулке, вдруг сделавшей этот ландшафт сказочно-доступным, есть что—то от возможности побродить среди облаков, о которой мечтаешь, наблюдая с самолета фантастические облачные горы, бухты и дюны.
А по Хоа—Лу, не менее сказочному месту, где лесистые горы окружены водными заводями, нас возили на легоньких плетеных плоскодонках. Каждой лодкой управляют две женщины – одна отталкивается от дна длинным шестом, другая сидит на веслах. Когда устают руки, вьетнамки с невероятной грацией управляются с веслами ногами. Лодки скользили среди тростников, проплывали через пещеры и подвергались нападениям бравших нас на абордаж плавучих торговцев. А вокруг высились горы. По гребню одной из них разлегся гигантский дракон, украшавший какую-то пагоду или крепость.
Из Сайгона можно отправиться в круиз по дельте Меконга – сначала на катере, а затем на маленьких лодочках, которые будут скользить по узким протокам среди спускающихся к воде пальм. В Гюэ – старинной столице императорского Вьетнама – моторная лодка-сампан, чей нос украшен расписным драконом, везла нас по Ароматной реке, в джунглях по берегам которой прятались пагоды, усыпальницы, храмы и дворцы императорской династии Нгуэн с лотосовыми прудами, обелисками, зданиями, сплошь покрытыми мозаикой из разноцветных керамических осколков, и каменными воинами, напоминающими знаменитое китайское «глиняное войско». А в пагоде Тьен Му расположился буддистский монастырь. Здесь бродят облаченные в коричневые одеяния бритоголовые монахи с веерами и юные послушники с затейливыми прическами – длинная черная челка спускается с выбритой головы. На своих буддистских сверстников с интересом взирали приехавшие на экскурсию вьетнамские пионеры в белых рубашечках и красных галстуках. В одном из строений пагоды Тьен Му стоит под резным навесом голубой «Остин» 60-х. Эта машина – священная реликвия. Именно на ней приехал на место самосожжения буддистский монах Тич Куанг Дьюк, в 1963 покончивший с собой в знак протеста против преследований буддистов властями Южного Вьетнама.
Азиатская Равенна
А в гавани Хойана стоят лодки, чьи носы украшены нарисованными глазами – как китайские суда и как греческие корабли Одиссея.
Хойан – это вьетнамская Равенна. Некогда он был крупным международным портом, в который прибывали торговцы из Китая и Японии, Португалии и Британии. Но затем выход к морю был занесен песком. В Хойане можно увидеть японский крытый мост XVI века, черные с золотом дома китайских торговых гильдий и улицы, напоминающие европейское средиземноморье. Сейчас Хойан – это город-рынок, где допоздна торгуют тканями, фарфором, веерами, китайскими фонариками, одеждой из разноцветных шелков и обувью на любой вкус.
Обувь и одежду здесь шьют на заказ. Изготовление европейского костюма-тройки или вечернего платья по вашей мерке займет часа три-четыре и обойдется в смешную для Запада цену. В сапожных мастерских вам на заказ сделают хоть «вьетнамки» на лакированной и расписной деревянной подошве, хоть ботфорты, хоть «докмартинсы», обтянутые узорчатым восточным шелком. Две пары невероятно удобных кожаных сандалий обошлись мне в 15 долларов и были изготовлены меньше чем за два часа.
Из Хойана можно отправиться на экскурсию в Ми Сон – вьетнамский Ангкор, построенное в IV-VIII веках нашей эры святилище народа чамов. «Азиатские викинги», мореходы чамы исповедовали культ Шивы. Ми Сон – это возвышающиеся среди джунглей ступенчатые башни красного кирпича, украшенные скульптурами красавиц-апсар, умиротворенных богов и гневных демонов. До самого Ми Сона добираться надо сначала на автобусе, а потом – на джипах. Ми Сон стал доступен туристам совсем недавно. Лет пять назад к нему было невозможно проехать из—за оставшихся со времен войны мин.
Чамские башни высятся и в Начанге, приморском городе, где приезжие кормят рыб и неповоротливых морских черепах в музее-аквариуме и купаются около кораллового острова, наблюдая сквозь маску совершенно фантастических обитателей моря – рыб-зебр, рыб-пчел, синих морских звезд. А лежа на пляже, созерцают регулярно взмывающие в воздух военные самолеты-истребители.
Тропой Хо Ши Мина и дорогой мандаринов
Туристы во Вьетнаме путешествуют на автобусах – комфортабельных кондиционированных машинах, разгоняющих стаи велосипедов трубным гласом специально усиленных пневматических клаксонов. На автобусах я проехала весь Вьетнам – с севера на юг, от Ханоя до Сайгона, нынешнего Хошимина: то по «дороге мандаринов», идущей над берегом моря, то по «тропе Хо Ши Мина», петляющей через горные перевалы.
За окнами мелькали казармы, перед которыми маршировали гусиным шагом одетые в травянисто-зеленую униформу военные, и школы, где на дворе отрабатывали приемы каратэ одетые в белое подростки. Проносились плакаты с зовущими в коммунизм рабочим в каске, ученым в белом халате, военным в фуражке и крестьянином в соломенной шляпе – этакими Villаge People советского мира. По обочинам брели стада немыслимо красивых горбатых коров и величественных глинисто-серых буйволов с изогнутыми назад рогами. Иногда на их загривках, скрестя ноги, восседали дети – совсем как на традиционных вьетнамских лубках и гравюрах. Кажется, кто—то из них действительно прижимал к губам флейту.
А самой живописной была горная дорога в Далат. Далат – курорт, где вьетнамцы спасаются от жары. В Далате выращивают виноград и делают местное сладкое вино. Построили Далат европейцы, весь город застроен швейцарскими шале. По озеру можно покататься на водных велосипедах в виде лебедей, посреди города находится роскошное поле для гольфа, в который любил играть последний вьетнамский император Бао Дай. А над городом высится огромный белый Будда – новодел, такой же бетонный и монументальный, как советские Родины-Матери.
Будда, Хо Ши Мин и Уинстон Черчилль
Вечерами источают ароматный дым воткнутые прямо в землю курительные палочки – кто—то принес свою жертву, даже не заходя в пагоду. Но пагод тоже хватает в избытке. Там в душистом полумраке высятся наряженные в расшитые одежки улыбчивые пузатые мудрецы, темнолицые гневные бородачи и многорукие и многоликие божества. А в изукрашенных стойлах стоят деревянные расписные лошадки в натуральную величину, на колесиках. В Ханое я забрела в одну пагоду в далеко не туристическом квартале. Там меня угощали чаем три ласковые древние чернозубые старухи, и стоял в алтаре золоченый бюст Хо Ши Мина стандартного фабричного производства. В южном Вьетнаме практикуют возникший в начале прошлого века каодаоизм, чей основатель соединил в едином учении буддизм, христианство, католицизм и спиритизм. Адепты каодаоизма обращаются за советами к духам Жанны Д'Арк, Виктора Гюго и Уинстона Черчилля. Они носят одежды желтого, синего, белого и красного цвета – из-за чего каодаоистская месса выглядит совершенно комиксной.
Апокалипсис вчера
В редко посещаемом туристами жилом центре Ханоя, среди ветшающих колониальных домов с балконами и террасами, есть затянутый зеленой ряской пруд. Посреди пруда покрывается ржавчиной жуткая груда искореженного металла. Скромная мемориальная табличка сообщает, что это сбитый над Ханоем американский бомбардировщик В-52. Наверное, это самый трагичный и самый впечатляющий военный мемориал, который я когда-либо видела.
Самый популярный коктейль в туристических барах тоже называется В-52. Смесь различных ликеров подают подожженной, над стаканом играет голубое пламя.
В лавочках Ханоя и Сайгона торгуют зажигалками Zippo времен войны во Вьетнаме, с гравировками. За один доллар можно купить копию, за одиннадцать – подлинный экземпляр.
В Музее войны в Сайгоне рядом с выполненными в лучших советских традициях стендами и стоящими во дворе американскими танками и вертолетами проходила прекрасная выставка памяти всех погибших на войне фотокорреспондентов – вьетнамцев, американцев, французов, японцев, – подготовленная каким-то американским университетом.
Из Сайгона возят во вьетконговские туннели в Ку Чи. Туристы сначала смотрят пропагандистский документальный фильм в «красном уголке» с портретом Хо Ши Мина, а затем спускаются в узкие партизанские лазы, по которым надо передвигаться, согнувшись в три погибели. В подземных лазаретах и столовых сидят манекены, одетые во вьетконговские «черные пижамы». На ярких панно, нарисованных в кукрыниксовском стиле, преувеличенно носатые американцы в муках погибают, угодив в оборудованные кольями вьетконговские ловушки. Средневековой жестокости устройства – утыканные гвоздями вращающиеся валы, дробящие жертве конечности, называются Rolling Stones...
Нашим гидом был красивый немолодой вьетнамец с наполовину парализованным лицом. Он рассказал, что во время войны он работал переводчиком с американцами, а потом отсидел три года во вьетнамских «лагерях перевоспитания». По дороге в Ку Чи он показал нам поворот на Чан Банг и сделанный там знаменитый снимок обожженной напалмом девочки. А потом он показал еще одну фотографию, сделанную сейчас. Та самая девочка выжила, сейчас она живет в Торонто. В Музее войны в Хошимине висит другая ее фотография: умиротворенная молодая женщина держит на руках своего грудного ребенка, а открытое вечернее платье позволяет увидеть спину, изуродованную жуткими, но давно зажившими ожогами.
Ирина Кулик
№ 34 17.09.2002 "Иностранец"