Остров Ассоль

Корабль идет вдоль южного берега Кипра часа четыре. Если встать в пять утра, то уже видишь берег по левой руке - сиреневый, акварельный, с пятнами коричневых обрывов к морю, с плоско наклоненным пейзажем. Бледно-зеленые и розовые квадраты полей, черточки деревьев. Все это залито жидким морским воздухом. Пахнет кофе, потому что некоторые пассажиры встают раньше солнца. Они пьют крепкий турецкий кофе с густым жженым сахаром. Курят сладкие греческие сигареты, потягиваются, уходят в палубные души. После чего странствующие богини сушат на морском ветру вьющиеся разноцветные волосы.

Берег Афродиты тянется по левой руке. Теплеет, ветер потихоньку стихает. Паромы компании Poseidon Lines идут метрах в восьмистах. Как вместе отходили из Пирея, так вместе и идем: ночи в море, дни на островах, словно стадо быков Посейдоновых.

По лоциям прибрежных вод южного берега Кипра, здесь тянет такое мощное подводное течение, что его сравнивают с широкой рекой. Некоторые историки говорят, что это и есть мифическая река Стикс.

Другие ищут здесь Атлантиду. Донный поток время от времени выбрасывает утянутые в ил вазы и амфоры. Почему бы целому острову не утонуть в этой илистой морской реке?

Никогда, однако, жизнь не бывает так упоительна, как в ленивых часах ожидания, в томительных предутренних часах, пока огибаешь этот большой остров. В обрыве, в щели между скал, английская пара в бинокль разглядела и показывает теперь всем крохотную бухточку, из которой машут пароходам не видимые с берега и совершенно голые мужчина и женщина. Острова по-прежнему наилучшее место для грехопадения.

Здесь Афродита выходила из пены морской обнаженной и каждый раз совершенно девственной. Высушенные вместо фена горячим морским ветром волосы реют и вьются. Палубные богини сворачивают шезлонги. Через час за длинным мысом покажется их порт - Лимасол.

Лимасол - один из самых крупных, но все равно маленьких кипрских городов. Я отыскал в Интернете его снимки начала века. Губернская русская улица вдоль моря с классиче-скими усадебками. Словно Пречистенку разрезали по оси и половину вывезли к морскому берегу.

По исторической легенде в Лимасоле хитроумная византийская принцесса женила на себе простодушного и прямого, как все завоеватели, короля Ричарда Львиное Сердце. Это мужская точка зрения. Женская такова: по пути к гробу Господню завоеватель не так уж и надрывался. Местная девушка пожалела провинциала с каких-то невнятных Британских островов и положила к себе в постель.

Если, по Ильфу и Петрову, в "Двенадцати стульях" жители города N словно рождались для того, чтобы постричься, побриться, освежиться вежеталем и умереть, то жители сегодняшнего Лимасола рождаются, очевидно, только для того, чтобы прокатиться на автомобиле и умереть. От порта к городу идут улицы сплошных автомагазинов, причем в таком количестве, что все время тревожно оглядываешь окружающие город холмы. Не прячется ли там миллионный город-призрак? Но ничто в Лимасоле не обещает ничего, кроме милого провинциального курорта. Левостороннее движение, тишина, бесконечная авенида набережной с бесконечным рядом отелей. Все отели примерно одинаковые. Но есть выдающиеся - такие, как Four Seasons, где джакузи на террасах, фрукты и французское шампанское в номерах и где любит инкогнито отдыхать Юрий Лужков. Чудесное и немного пересоленное море. Коричневый песок пляжей, скалы волноломов. Пустые дни, заполненные солнцем и ленью. И долго стоишь у края тротуара, чтобы пройти к морю, глядя налево, пока справа вдруг не проносится сияющий блеском десятков машин и автобусов сверкающий солетон.

Стоит отойти от набережной на одну улицу, и великое торжище магазинчиков и пассажей развлечет душу. Надо только посматривать наверх, потому что воркующие голуби на колониального стиля карнизах в два счета навалят вам на голову такого качественного помета, что только забег в пляжный душ смоет острый запах обиды. Мне навалили прямо в кошелек, когда я пытался извлечь весомую местную денежку.

Кипрские фунты в два раза тяжелее доллара. Трудно привыкнуть после российской легкой валюты, что монета прочнее бумажки. Но когда расплачиваешься под огромным старым деревом с официантом после кружки пива и жареного мяса и получаешь сдачу до грошика, то понимаешь цену денег. Кипрская копейка кипрский фунт бережет.

Я бывал в Лимасоле, когда еще никто из русских здесь не был, и теперь мне нравится, что Лимасол постепенно превратился в русский детский курорт. Не знаю, кто как, а я тяжело переживаю утерю российской приморской провинциальности Феодосии и Алушты. Теперь она обретена снова. "Остров Крым" Василия Аксенова тут воплощен во всей красе. Национальные ресторанчики, консульства Белоруссии и России, кассеты перед магазинчиками с русскими газетами, пыльными и выцветшими, рядом с такими же пыльными журналами местной порнухи. Продают и здешний русский журнал "Афродита", газетки, буклетики. Хорошо и мило. Бюст Неизвестно Кого между двух пальм вознесен на недоступную для несуществующих хулиганов высоту. Маленький зоопарк. Раньше здесь жил слон, с которым по утрам ругался смотритель. Слон сопел, а смотритель мыл его из шланга водой и выговаривал ему за вчерашнее. Совершенно семейная сцена.

Однажды я ушел в город пешком рано утром. Был свежий и теплый апрель, но местные жители еще не купались. Я присел на пляже под эвкалиптами и долго читал местные газеты. Потом заметил, что пожилой джентльмен в офисном черном костюме, галстуке, белой рубашке и лаковых туфлях стирает какую-то тряпку. Сперва он полоскал ее минут тридцать. Еще через тридцать минут я не выдержал и подошел посмотреть, чего же он ею так лупит по скалам. Джентльмен даже не обернулся в мою сторону. И тут я увидел, что он держал купленного на рынке осьминога и лупцевал его о камни, чтобы приготовить к обеду по-гречески с овощами. Он был так серьезен, что я вмиг понял смысл жизни на этих берегах.

Как-то мы приехали на остров в субботу. Очень хотелось есть, но Лимасол вымер. Никогда ни в какие праздники и каникулы я не видел такого пустого города, как субботний Лимасол. В глубине его, за рынком, я нашел в закрытом ресторанчике компанию совершенно пьяных киприотов, которые вместе с совершенно пьяным хозяином орали чудные греческие песни. Когда они поняли, что я хочу есть, то приволокли абсолютно не то, что я заказывал, - но, о прибрежные боги, как же это было вкусно и дорого!

Как известно, писатель Александр Грин работал кочегаром на каботажных судах на Черном море. Он искал слова и имена для своих стран в греческих морских лоциях. И надо быть уж совершенно глухим, чтобы не услышать в звонком названии порта Лимасол имени девочки Ассоль, которая ждала серого капитана (Грэя) и дождалась алых парусов. И еще мне всегда казалось, что Лисс в "Бегущей по волнам" - это и есть Лимасол. А Хайфа с ее зеленой горой Кармель - это, конечно, Зурбаган.

Это окрашивает для меня прибрежные воды сурового западного Средиземноморья в какие-то волшебные тона: аквамарин, хризопраз. А закаты - в кармин и пурпур. А если уйти по набережной в самый конец пляжей Лимасола, к бассейну и ресторанам у воды, то на закате над водой можно услышать голос девушки, бегущей по волнам:

- Я иду, я иду.

Сергей Бардин
№ 05 2000 "Вояж"