Цветущий Токио
Японская столица не принадлежит к числу наиболее озелененных городов, но тем не менее в поле зрения постоянно попадают деревья, кустарники, цветы - на земле, на балконах, на крышах. Даже там, где сплошная застройка и земля полностью скрыта под асфальтом или каменными плитами, всегда можно увидеть хотя бы несколько горшков или кашпо с разнообразными посадками. Не перевелись еще в Токио и любители бонсай - карликовых деревьев. Небольшие коллекции и отдельные деревца выставляются на балконы и крыши-веранды.
Климат для растительного мира в Токио очень благоприятный - много солнца, влаги, теплых дней, а также хорошая, плодородная почва. Начиная с конца ноября, всю зиму и часть весны цветет стойкая, неунывающая камелия. В холодные годы бывает, что Токио засыпают снегопады. Тогда на цветущие камелии бывает жалко смотреть. Однако многие цветы благополучно переносят "снежные ванны" и вскоре снова продолжают радовать глаз.
Первую цветущую камелию я увидела рядом с домом, где жила. Аккуратная "стенка" из двух кустарниковых деревьев, мимо которой я столько раз проходила, не обращая особого внимания, вдруг осветилась с одной стороны белоснежными цветами. Вслед за ней тут же распустилась и розовая соседка. От свежих, упругих цветов веяло силой и нежностью. Потом длительное постоянство цветущих, увядающих, снова цветущих неутомимых кустарников несколько притупило остроту восприятия. И все же какие-то отдельные места продолжали поражать. Так, например, выйдя однажды из ворот университета Гакусюин, я неожиданно увидела настоящую цветовую феерию. Склон холма, образующий одну из сторон небольшой улицы, был облицован крупными каменными блоками и напоминал солидную крепостную стену. Наверху были посажены кусты камелий, аккуратно постриженных и не бросавшихся особенно в глаза. Теперь же дружное цветение преобразило их в эффектную уличную декорацию, в которой на фоне темной зелени листвы ярко звучали пятна белого, розового и красного цветов.
Прежде я читала о том, что у камелий облетают не лепестки, а сразу весь цветок, и потому камелии считались нежелательными для цветочных композиций в домах воинов, так как опадающие круглые головки их напоминают о человеческой голове. В Токио я с удивлением увидела, что у камелий опадают и цветки, и лепестки. Оказалось, что есть две разновидности - цубаки (камелия японика), у которой опадают цветки, и садзанка (камелия садзанка), у которой облетают лепестки. Они во многом похожи, но до весны цветет только цубаки.
Однажды в начале марта я приехала на небольшую станцию недалеко от Синдзюку, где должна была встретиться с преподавательницей японского языка. Она умный, интересный человек, высокопрофессиональный преподаватель и очень симпатичная, обаятельная женщина. Большим везением для меня было то, что она знает русский язык. Обычно мы встречались и проводили наши занятия в маленькой закусочной рядом со станцией.
В этот раз, подойдя к выходу на улицу, я неожиданно увидела Тоой-сан с велосипедом. Она сказала, чтобы я вернулась на платформу и проехала две остановки до станции "Умэгаока", где мы вновь встретимся, пояснив при этом, что занятие вполне можно пропустить ради того, чтобы полюбоваться цветением слив. Я с большим воодушевлением согласилась с ней и действительно получила настоящий подарок.
"Умэгаока" переводится как "Сливовый холм". И в самом деле в трех минутах ходьбы от станции находится невысокий холм со сливовым садом. Название места старое, но ныне существующий сад появился в середине нынешнего века. Он возник благодаря инициативе местных муниципальных властей, которые в соответствии с городским планом создания рекреационных зон решили восстановить когда-то существовавший здесь сливовый сад.
Несмотря на то, что Умэгаока засажен только сливами, не было даже намека на какое-либо однообразие. Вариации сортов слив, нежная колористическая гамма белоснежных, розовых, алых цветов и бутонов, живописный рельеф поверхности создавали выразительную парковую композицию с чудесной атмосферой праздника природы. День был будний, и гуляли преимущественно пенсионеры и мамы с детьми. Все улыбались, наслаждались, читали таблички с названиями пород деревьев. Группа пожилых любителей-художников старательно работала над этюдами, все дружно фотографировались.
Токийские впечатления постоянно подогревали во мне намерение обо всем написать. Появилось даже рабочее название - "Записки из Столетниковой кельи", по аналогии с "Записками из кельи" Камо-но Тёмэя (нач. XIII в.). Этот шутливый парафраз имел вполне реальное основание, так как моя квартира - длинная узкая комната - очень напоминала келью монастыря. Под окном около крыльца на оставленном меж бетонированных дорожек лоскутке земли буйно произрастала разная растительность, главенствовал среди которой огромный, похожий на осьминога куст столетника.
Довольно неожиданно было встретить этого представителя американской флоры в практически бесхозном садике. У соседнего подъезда рос еще один столетник, поменьше, и больше нигде - ни в Токио, ни в других местах - я не встречала это растение. Изредка я пыталась за ним ухаживать, обрезала сухие стебли (листья?), вытаскивала веточки, застрявшие внутри колючих мини-джунглей, но больше царапалась, чем наводила порядок. Что-то было в этом столетнике, что внушало мне осторожно-уважительное отношение к нему. Я не то чтобы побаивалась его, но невольно чувствовала неукротимую таинственную силу растения. В начале декабря из недр зеленой массы "вынырнули" большие вертикальные бутоны, напоминавшие змеиные головки. Я никогда раньше не видела, как цветет столетник, и с нетерпением ждала появления цветов, с чем они явно не торопились. Наконец упрямые бутоны стали раскрывать длинные трубочки-лепестки жизнерадостного оранжевого цвета. Растение выпустило несколько бутонов, и цвели они довольно долго, радуя своей необычной красотой.
Каждое растение по-своему замечательно и особенно прекрасно в пору цветения, но трон в японской флоре общепризнанно принадлежит цветущей вишне. Внутренне я уже давно готовилась к своей первой встрече с сакурой. Мне очень хотелось побывать в Ёсино - гористой местности недалеко от Нары.
В горах Ёсино Долго-долго блуждал я
За облаком вслед.
Цветы весенние вишни
Я видел - в сердце моем.
Сайгё (1118-1190)
Перевод В. Марковой
В путь! Покажу я тебе,
Как в далеком Ёсино вишни цветут,
Старая шляпа моя.
Басё (1644-1690)
Перевод В. Марковой
Своей шляпе показать Ёсино мне не удалось: туда не очень удобно добираться от Токио. Туристические агентства предлагали массу различных поездок на "ханами" (любование цветами). Я съездила в одну из таких однодневных экскурсий в соседнюю префектуру, где насладилась не только сакуровым парком на склоне горы, но и цветущим персиковым садом. Вдоволь налюбоваться цветущими сакурами можно и в Токио во время ханами, проводимых на территории многих храмов и святилищ.
Я побывала на одном из таких праздников, совпавшим с Днем рождения Будды (8 апреля). Это было массовое народное гулянье. А в небе парили бело-розовые облака сакур в полном цвету.
Еще на одно ханами я неожиданно для себя попала в самом центре делового Токио - в районе Акасака. Я приехала в библиотеку Японского фонда и увидела красочное объявление, приглашавшее полюбоваться сакурами по соседству. Небольшая улочка, дугой огибавшая высотные здания, была обсажена с двух сторон молодыми сакурами, которые уже успели сплести наверху ветви, образовав чудесную аллею. Людей было немного, но попавшие сюда получили замечательный шанс не только полюбоваться дивными деревьями, но и передохнуть от городского шума и сутолоки, отступив в сторону всего на несколько шагов.
Несказанное наслаждение я получила от прогулки по парку в столичном районе Синдзюку, куда меня пригласила все та же Тоой-сан. День выдался солнечный, теплый, но не жаркий. Дойдя до живописного пруда, по берегам которого росло множество разных сортов сакуры, мы ощутили себя счастливыми избранницами Фортуны, подарившей нам возможность попасть в это место в это время. По-русски и по-японски мы постоянно повторяли: "Как красиво!" Не стоит даже пытаться передать словами то молчаливое очарование, которое создали труды садовых дизайнеров, Природа-матушка и великолепная погода.
Занятное ханами происходит ежегодно в парке Уэно, славящемся аллеей из старых могучих сакур, эффектно простирающих по горизонтали мощные нижние ветви. Парк в это время переполнен гуляющими. С обеих сторон широкой аллеи и на земле, и на асфальте на аккуратно расстеленных клеенках располагаются компании отмечающих "ханами". Люди бывают разные - пожилые и молодые, родственники и сослуживцы, студенты и молодежь богемного вида. Попросту говоря, народ выпивает, закусывает, общается, веселится, поет:
А сто лет назад эти деревья видели совсем другие нравы и обычаи. Теперь в переполненном Уэно не увидеть дам в элегантных кимоно, специально предназначенных для ханами, не усльшать размеренных звуков сямисэна, не проводятся и конкурсы трехстиший (хайку), посвященных цветению, и все- таки "дух сакуры" еще сохраняется в этом месте.
Было у меня и "дворовое" ханами. Больше недели, дважды в день, уходя из дома и возвращаясь, я любовалась несколькими деревьями, росшими во дворе. Именно здесь я в первый раз увидела сакуру с пышными соцветиями в виде шаров на концах голых веток. Как потом выяснилось, этот вид называется "кику- дзакура" ("сакура-хризантема"). Глядя на красивые и забавные розовые цветочные "помпоны", я поняла, что прием в икэбане, когда листья и цветы оставляют только на концах, не придуманный, а заимствованный у Природы. Такие соцветия явно послужили прототипом для декоративных шаров кусудама - традиционного подарка невесте.
Примерно в это же время, чуть-чуть раньше, цветут магнолии, их немного, они не выделяются из японского флористического разнообразия. А потом пришла пора азалиям, озарившим город еще одним изумительным "фейерверком". За ними подошла очередь глицинии, ирисов, гортензии, хризантем и других чудес вечно цветущего Токио.
№ 6 2000 "Япония сегодня"